Неточные совпадения
Клим смотрел, как
вода,
успокаиваясь, текла в одну сторону, играя шапкой Бориса, смотрел и бормотал...
Когда
вода из лодки была выкачана, мы перебрали все наше имущество и вновь уложили его получше, прикрыв сверху брезентом и обвязав покрепче веревками. Затем мы закусили немного, оделись потеплее, сели на свои места в лодку и стали ждать, когда ветер стихнет и море немного
успокоится.
—
Успокойтесь, тетушка, что с вами? — говорила Лиза, подавая ей стакан
воды. — Ведь вы сами, кажется, не жаловали господина Паншина.
—
Воды,
воды! — кричал дядя. — Маменька, маменька,
успокойтесь! на коленях умоляю вас
успокоиться!..
Успокоившись после своих неудачных хлопот, Брагин с особенным старанием занялся домом: ездил на кирпичный завод, наблюдал за всеми работами и живмя жил на постройке, точно хотел всем показать, что ему все нипочем, как с гуся
вода.
Остановились в Серпухове, набрали наскоро
воды, полетели опять. Кто-то подошел к двери, рванул ручку и,
успокоившись, — «занято» — ушел. Потом еще остановка, опять
воду берут, опять на следующем перегоне проба отворить дверь… А вот и Тула, набрали
воды, мчимся. Кто-то снова пробует вертеть ручку и, ругаясь, уходит. Через минуту слышу голоса...
Воды ее
успокоились и стали прозрачнее.
Это воспоминание так взволновало Петра Иваныча, что он некоторое время не говорил, а только испускал глухое рычание. Лицо у него сначала побагровело, потом посинело, так что я не на шутку начал опасаться за окончание рассказа о его похождениях. Но, слава богу, выпив стакан
воды, он
успокоился.
С трудом пробивали пешнями и топорами проруби на пруду; лед был толщиною с лишком в аршин, и когда доходили до
воды, то она, сжатая тяжелою, ледяною корою, била, как из фонтана, и тогда только
успокаивалась, когда широко затопляла прорубь, так что для чищенья ее надобно было подмащивать мостки.
Ольга.
Успокойся, Маша…
Успокойся… Дай ей
воды.
Маша. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Кот зеленый… дуб зеленый… Я путаю… (Пьет
воду.) Неудачная жизнь… ничего мне теперь не нужно… Я сейчас
успокоюсь… Все равно… Что значит у лукоморья? Почему это слово у меня в голове? Путаются мысли.
— Что он сделал с вами? Где вы его видели?
Успокойтесь. Выпейте еще
воды и расскажите. Где вы его видели?
Это письмо — первая вещь, которая привела ее немного в себя и к сознанию той пустоты, которая окружила ее так внезапно; я усадил ее на диван, принес холодной
воды, просил
успокоиться, но какое значение имеют слова утешения, когда сердце разрывается на части. Я отлично сознавал полную бесполезность моих утешений, но продолжал высказывать их; Александра Васильевна прислушивалась только к звуку моих слов, их содержание было недоступно ее подавленному мозгу.
Вот — река, ещё розоватая и золотая в лучах солнца.
Вода, мутная от дождя, слабо отражает прибрежную зелень. Где-то близко плещется рыба; этот плеск да пение птиц — все звуки, нарушающие тишину утра. Если б не было сыро, можно бы лечь на землю, здесь у реки, под навесом зелени, и лежать, пока душа не
успокоится.
Выпив
воды, немного
успокоившись, я вернулся к жене. Она стояла в прежней позе, как бы загораживая от меня стол с бумагами. По ее холодному, бледному лицу медленно текли слезы. Я помолчал и сказал ей с горечью, но уже без гнева...
Сторожа все еще держали его, хотя он и
успокоился. Теплая ванна и пузырь со льдом, положенный на голову, произвели свое действие. Но когда его, почти бесчувственного, вынули из
воды и посадили на табурет, чтобы поставить мушку, остаток сил и безумные мысли снова точно взорвало.
«Господи! — думаю, — уж не сделалось ли ей помрачение смыслов?»
Водой на нее брызнула; она тише, тише и
успокоилась: села в уголку на постелишке и сидит.
Тут она остановилась, взволнованная, изнуренная. Я ее просил
успокоиться, выпить еще
воды, держал ее холодную и влажную руку в моей… она опустила голову; казалось, ей тяжело продолжать. Но вдруг она подняла ее, гордую и величественную, и, ясно взглянув на меня, сказала...
Тихон Павлович посмотрел, как
вода, тронутая ветром, снова засыпала,
успокаиваясь постепенно, но ещё пока покрытая мелкой рябью и точно дрожавшая, посмотрел, глубоко вздохнул и пошёл к хутору, глухо бормоча...
Анна Петровна. Бог знает, что делается!
Успокойтесь, Софи! Дай
воды, Сергей!
— Сядьте…
успокойтесь, придите в себя! — вдруг предупредительно и мягко заговорил чиновник, наливая ему в стакан
воды из граненого графина. — Выпейте
воды… несколько глотков — это вас облегчит…
Успокойтесь же,
успокойтесь!..
Действительно, малаец, видимо,
успокоился, когда доктор последовал его совету и, конечно, хорошо сделал, потому что в тот же вечер слышал рассказ о том, как один неосторожный капитан купеческого корабля на днях лишился кисти руки, схваченной и отгрызенной кайманом. Этими отвратительными хищниками полна
вода, особенно у берегов, и днем они отдыхают на отмелях.
Мало-помалу она
успокоилась, корчи и судороги прекратились, открыла она глаза, отерла лицо платком, села на диван, но ни слова не говорила. Подошла к ней Варвара Петровна со стаканом
воды в руке. Большими глотками, с жадностью выпила
воду Марья Ивановна и чуть слышно промолвила...
— Сядь! Мы посидим в тени, и ты
успокоишься! Идем под эту вербу! А вот и ручей! Хочешь водицы? Вербы всегда растут у
воды. Где есть вербы, там следует искать
воду! Сядем!
— Василий Васильевич, что это с вами?
Успокойтесь! — сказала испуганная Александра Михайловна. — Выпейте
воды холодной!
— Беги, милый, беги; он уже что-нибудь скаверзит, либо что, либо что, либо еще что. Ну, а пока я тебе, пожалуй, хоть одно звено в своем заборчике разгорожу. Сафроныч
успокоился — щель ему открывалась. Утвердили они одну лесенку с одной стороны, другую с другой, и началось опять у Сафроновых хоть неловкое, а все-таки какое-нибудь с миром сообщение. Пошла жена Сафроныча за
водою, а он сам побежал к приказному Жиге, который ему в давнее время контракт писал, — и, рыдая, говорит свою обиду...
Это происшествие так поразило старика-сановника, что он усадил Николая Ильича в кресло, приказал принести
воды, просил
успокоиться и отпустил обласканным, обещав всевозможное покровительство его изданию.
— А ты, мой милый графчик, ты всегда верил, что я была честной девушкой, когда ты меня взял, или по крайней мере, совсем новичком в любви, девушкой с маленьким пятнышком на прошлом, пятнышком, очень удобным для вас, мужчин, потому что оно облегчает как победу, так и разлуку.
Успокойся, я прошла огонь и
воду и медные трубы раньше, нежели на сцене опереточного театра стала разыгрывать неприступность… Вот тогда ты меня и узнал, мой милый графчик… Ты должен отдать мне справедливость, что я хорошая актриса.
—
Успокойся же, мой милый, и расскажи в чем дело! — нежно сказала она, встала и налила ему стакан аршаду — напиток, который она пила постоянно вместо
воды.
Трофим взволновался, думая это, и, чтобы
успокоиться, хотел выпить стакан сахарной
воды, стоявший на столике у его кровати.